На аргументы этого вопроса:

На первое отвечаю, что то сравнение [Философа] должно пониматься в отношении первого движения интеллекта объектом, ведь там чувственные образы вместе с действующим интеллектом занимают место первого движущего объекта. Но не следует думать, что [это так] в отношении всякого действия, следующего за первым движением: ведь интеллект может абстрагировать любой объект, включенный в первый движущий объект, и рассматривать это абстрагированное, не рассматривая то, от чего оно абстрагировано. И рассматривая абстрагированное, он таким образом рассматривает общее тому, что воспринимается чувствами и тому, что чувствами воспринять нельзя, поскольку здесь рассматривается невоспринимаемое чувствами в универсальном, равно как и чувственно воспринимаемое, и [интеллект] может рассматривать абстрагированное то и абстрагированное это, в котором наличествует свойство (proprium) другого, а именно, невоспринимаемого чувствами; но чувство не абстрагирует, поэтому в любом действии, первом или втором, [интеллект] требует некий особый движущий объект; чувственный образ, однако, не является таковым по отношению к интеллекту.

На второе отвечаю, что Комментатор представляет это сравнение Философа как трудное, но не как невозможное, и его доказательство [основано на том], что тогда природа создала бы абстрактные умопостигаемые субстанции, каковые было бы невозможно постигнуть каким-либо интеллектом, впустую. Но это доказательство недейственно, поскольку, во-первых, целью этих субстанций в том, что они умопостигаемы, не является их постижение нашим интеллектом, таким образом, если это им не было бы свойственно, они не были бы потому умопостигаемы бесцельно; во-вторых, не следует: “они не являются умопостигаемыми для нашего интеллекта, следовательно, и для никакого”, ведь они могут постигаться ими самими, поэтому там имеет место ложность вывода. Отсюда, пусть даже мнение Философа можно трактовать многими способами, я говорю, что глаз летучей мыши обладает только интуитивным и природным познанием, и в отношении этих двух состояний (conditiones) мнение Философа может быть истолковано [в терминах] невозможности, поскольку как для этого глаза невозможно созерцать такой объект интуитивно [и по природе], так и нашему интеллекту невозможно интуитивно и по природе познавать Бога.

На третье отвечаю, что потенциальное бесконечное непознаваемо, поскольку все что угодно познаваемо настолько, насколько актуально. Однако, непознаваемо не так, что не может быть познано бесконечным интеллектом, но бесконечное не может быть познано каким-либо интеллектом, познающим его по образу (modus) его бесконечности. Ведь образ его бесконечности состоит в принятии одного за другим, и интеллект, который познает таким способом, одно за другим, познает всегда конечное и никогда – бесконечное. Однако, бесконечный интеллект может познавать все это одновременно, а не часть за частью. Что же до аргумента из второй книги “Метафизики”, касательно бесконечных [по числу объектов] и бесконечного, говорю, что это не одно и то же, поскольку познание объектов, бесконечных по числу, включает бесконечность потенции познания (что разъяснено во втором аргументе в первом вопросе второго раздела, касательно бесконечности), поскольку очевидно, что там множественность, относящаяся к объекту, влечет умножение (majoritas) силы интеллекта. Но понимание (intellectio) чего-либо бесконечного не влечет бесконечности [силы интеллекта], ибо не обязательно, чтобы акт [познания] имел такой же реальный модус, как и объект, поскольку конечный [познавательный] акт может быть соотнесен с объектом под понятием бесконечного, если акт [познания] не является охватывающим (comprehensivus), и я признаю, что мы не имеем и не можем иметь такого акта [познания] в отношении бесконечного объекта.

На [аргумент] Григория отвечаю: не следует думать, что созерцание останавливается на чем-то тварном, которое ниже Бога, поскольку это было бы наслаждением средством, что, согласно Августину, является высшей степенью извращенности. Но понятие Его сущности под понятием “сущего” менее совершенно, нежели понятие Его сущности как “этой сущности”, поэтому оно ниже в отношении умопостигаемости. Но созерцание по общему правилу останавливается на таком общем понятии, и потому останавливается на некоем понятии, которое ниже в отношении умопостигаемости, чем Бог сам по себе, как “эта сущность”. Таким образом “то, что ниже Бога”, следует мыслить по отношению к чему-то (ad aliquid), то есть к чему-то под понятием умопостигаемого, умопостигаемость чего ниже умопостигаемости Бога самого по себе, как “этой единичной сущности”.