РОДЖЕР БЭКОН,   XIII столетие - век особенно богатый великими людьми и Роджер Бэкон, как сын этого века, занимает видное место между такими мыслителями, как Альберт Великий, Бонавентура, Фома Аквинат. Заслуги последних были оценены еще при жизни их, тогда как Р.Б. долгое время был в пренебрежении, а современники вовсе не сумели оценить его, как мыслителя. Только в последнее время, критика восстановила значение Б., но в то же время увлеклась в  противоположную крайность, преувеличив его значение. Если Р.Б. не был оценен современниками, то только потому что он превосходил их развитием. Его можно назвать философом XVI и XVII столетия, брошенного судьбой в XIII век. Как мыслитель Р.Б. стоит несравненно выше некоторых из своих знаменитых однофамильцев. Подобное мнение о Бэконе дает нам Дюринг в своей «Критической истории философии». В этой оценке Б. есть доля правды, но многое и преувеличенно. Труды Р.Б. не отличались оригинальностью, в нем мы не встречаем ясных творческих мыслей или такого метода исследования, в силу которого наука могла бы принять другое направление. Он был скорее проницательным и систематическим мыслителем и работал по хорошо проторенной колее, по колее, с которой его современники были сбиты соблазнительностью доводов богословов и метафизиков.

Род;ер Бэкон родился в 1214 г. близ Илчестера в Сомерсетшире, в богатом семействе. Сам же Р. Б. тратил много денег на книги и инструменты. В бурное царствование Генриха III семья Бэкона сильно пострадала, имущество было разорено и некоторые члены семейства подверглись изгнанию. Образование свое Р.Б. закончил в Оксфорде. А не в Мертоне и Бразеносе, как утверждают некоторые, так как  последних колледжей в то время еще не существовало. О жизни Бэкона в Оксфорде до нас дошло очень мало сведений. Говорят, что в 1233 г. он принял монашество и это известие не лишено вероятия; в следующем году, а может быть и позже, он отправляется во Францию и довольно долго занимается в Парижском университете - тогдашнем центре мыслящей Европы. Годы, которые Б. провел во Франции, были необыкновенно оживленными. Два больших монашеских ордена - францисканцев и доминиканцев были в это время в полной своей силе и давали направление богословским диспутам. Александр Гальс, автор великой «Суммы» был представителем францисканцев, тогда как другой орден имел представителем Альберта Великого и восходящего гения, доктора Фому Аквинского. Систематическое изучение арабских писателей открыло глаза Б. на заблуждение названных ученых. Он ясно сознавал заблуждения современников, когда они утверждали, что философия достигла уже совершенства. Сам великий авторитет того времени Аристотель, на котором они, главным образом, основывались, был плохо понят ими, так как его сочинения дошли до них в искаженных переводах. Большинство ученых из современников Б. настолько плохо знали греческий язык, что им трудно и невозможно было понять мысли греческих философов во всей их сущности. Сочинения философов, если и читались в школах, то читались по искаженным переводам. или в неверных изданиях; физические знания разрабатывались не опытами, как того требовал Аристотель, но спорами и доводами, основанными на авторитете или обычае. Везде было кажущееся знание, прикрывавшее полное невежество. Р.Б. настолько был выше современников, что мог отличить истинное знание от ложного и имел смутное представление о научном методе, храбро отступил от схоластической рутины и посвятил себя изучению языков и опытным изысканиям. Среди всех профессоров, с которыми ему приходилось иметь дело в Париже, только один заслужил его симпатию и уважение, а именно Петр из Махарикурии Пикардус (Petrus de maharucuria Picardus), т.е. Пикардиец. Личность этого пикардийца мало известна, но по всей вероятности, это был никто иной. Как математик Петр Перегринус из Пикардии, автор трактата о магните, рукопись которого хранится в национальном банке в Париже. Неизвестность этого ученого и незаслуженная слава, которой пользовались профессора школ, возбудили негодование Бэкона. В своем «Opus Minus» и «opus Tertium» он с ожесточением нападает на Alexandr’a Hales и в особенности на другого профессора, не названного по имени. Этот анонимный писатель, по словам Бэкона, не получивший специального и систематического образования, вступил в орден в молодых годах и начал здесь преподавать философию. Строго догматический и уверенный характер его лекций подняли значение его в Париже до того, что его сравнивали с Аристотелем, Авиценной и Авероэссом. В действительности же. Не обладая достаточной научной подготовкой, он более чем кто-либо нанес вред истинному пониманию философии. Уверенность и апломб его дошли до того, что он не имея ясного и определенного представления ни о свойстве света, ни о перспективе, написал трактат «De naturalibus». Он, правда, читал, наблюдал и был знаком с прикладными знаниями, но весь запас его сведений не мог принести существенной пользы науке, так как он не имел представления об истинном методе исследования. Трудно определить, кто был этот неизвестный ученый. Бревер полагает, что речь идет о Ричарде Корнваллийском; но то немногое, что известно о Ричарде, не согласуется с мнением Бревера, а равно и с тем, что говорится о нем в другом месте  у Бэкона. Ердман усматривает тут Фому Аквинского, что также невероятно, так как Фома не был в числе первых, изучавших и преподававших философию в ордене. Кузен и Чарльс думают, что это Альберт Великий, и действительно многое, сказанное Б., применимо к нему, но очень многое совсем к нему не относится. Об анониме говорится, что он не получил философского воспитания, между тем Альберт, как это установлено, получил таковое, наконец, неизвестн6ый по словам Бэкона, вступил в орден в молодых годах, тогда как Альберт, если дата его рождения показана верно, вступил в орден 29 лет от роду. Точно также про Альберта нельзя сказать, чтобы он был не сведущ в алхимии, так как его изобретения в этой области известны. Вообще вопрос этот относится к нерешенным. Есть данные, по которым можно думать, что Бэкон во время пребывания своего в Париже, приобрел известность. Он получил степень доктора философии и заслуженный почетный титул «doctor mirabilis». В 1250 г. Бэкон снова возвращается в Оксфорд и, вероятно, в это же время, вступил в францисканский орден. Слава Бэкона быстро распространилась в Оксфорде, хотя она и несколько омрачилась подозрениями в наклонности к черной магии и в отступничестве от догматов истинной церкви. Около 1257 г. генерал ордена Бонавентура прекратил его лекции в Оксфорде и велел ему оставить город и отдал его под надзор ордена в Париже. Тут он 10 лет оставался под присмотром, терпел лишения и не имел возможность издать что-либо, написанное им. Но во время его пребывания в Оксфорде, слава его достигла до папского легата в Англии Гюи Фульского, человека образованного и расположенного к науке, который в 1265 г. достиг папского престола под именем Климента IV. В следующем году он написал Бэкону, с которым был все время в сношениях. Что он, несмотря на запрещения его начальства, прислал ему научные заметки, которые он уже раз требовал от него, будучи еще папским легатом. Б., потеряв надежду, издать что-либо в свете из своих произведений, воспрянул духом, получив подобную просьбу папы. Несмотря на массу препятствий, которые делались ему завистниками, начальниками и монашеской братией, не взирая на недостаток средств и невозможность найти искусных переписчиков, Бэкон, ободренный могущественным покровителем, в течение 18 месяцев составляет три больших трактата: «», «» и «», которые вместе с другими трактатами были доставлены в руки папы молодым человеком Джонсом, воспитанным и обученным с большим старанием самим Бэконом. Написать сочинение такого объема и в такое короткое время было, само собою разумеется, большим подвигом. Неизвестно, какое мнение о нем составил себе папа Климент IV, но он до своей смерти интересовался судьбой Бэкона и покровительствовал ему. Надо полагать, что благодаря этому покровительству, Бэкон в 1268 г. получил разрешение вернуться в Оксфорд. Здесь он продолжал свои занятия по опытным наукам, а также работал над составлением полных и законченных трактатов. На труд свой, посланный им Клименту IV, Бэкон смотрел, как на основные принципы, которые впоследствии должны быть применены к разработке всех наук. Первая часть труда дошла до нас под именем «Compendium studii philosophiae» и относится к 1271 г. В этом сочинении Бэкон делает резкие нападки на невежество и порочность духовенства и монахов и вообще на недостаточность существующих знаний. В 1278 г. Бэкон подвергается временно преследованию за смелость высказанных им убеждений, что в то время еще впервые практиковалось. Книги его были конфискованы Иеронимом Асколийским, генералом ордена францисканцев, суровым ханжой, который впоследствии вступает на папский престол. Несчастный философ был заключен в темницу, где он пробыл 14 лет. В течение этих лет, он написал, как говорят, небольшой трактат «De Retardantis Senectutis Accidentibus», но, по всей вероятности, известие это едва ли верно. В 1262 г., когда, как думают, появилось последнее произведение Бэкона: «Compendium Syudii Theologiae», он уже был опять на свободе. Точное время его смерти не может быть определено, 1294 г. наиболее подходящее время, к которому можно ее отнести.

Сочинения Роджера Бэкона чрезвычайно многочисленны. Они могут быть разделены на два разряда: на остающиеся до сих пор в рукописи и напечатанные. Громадное количество манускриптов находится в британских и французских библиотеках, между которыми есть много ценных произведений в том отношении, что они объясняют сущность философии Бэкона. Выдержки из этих сочинений были сделаны Чарльсом, но понятно, что полное представление его философии немыслимо до тех пор, пока не будут изданы все его сочинения. Более важные рукописи: «Communia Naturalium» (находятся в библиотеке Мазарини в Париже, в Британском музее, в Бодлеянской библиотеке и в библиотеке университетского комитета в Оксфорде); «De Communibus Mathematicae», часть находятся в коллекциях Слоана, т.е. в Британском музее, часть в Бодлеянской библиотеке; «Baconis Physica»находится между добавочными манускриптами в Британском музее; отрывки под заглавием «Quinta Pars Compendii Theologiae» - в британском музее; «Метафизика», в национальной библиотеке в Париже; «Compendium Studii Theologiae», в Британском музее; отрывки по логике «Summa Dialectices», в Бодлеянской библиотеке и толкования на физику и метафизику Аристотеля - в библиотеке в Амьене. Сочинения напечатанные: «Speculum Alchimiae»? 1541, переведен на английский язык в 1597 г.; «De mirabili potestate artis et naturae» (1542, английский перевод 1659 г.); Libellus de retardandis senectutis accidentibus et sensibus confirmandis» (1590 г., перевод на английский как «Cure of Old Age», 1683); «Medicinae magistri D. Rog/ baconis anglici de arte chymicae scripta» (1603, собрание небольших трактатов, содержащих «Excerpta de libro Avicennae  de Anima, Breve Breviarium, Verbum Abbreviatum»,  в конце которого помещена странная заметка. Оканчивающаяся словами: «ipse Rogerus fuit discipulus Alberti!»); «Secretum Secretirum? Tractatus trium verborum et Speculum Secretorum»); «Perspectiva» (1614, составляет пятую часть «Opus Maius»); «Specula Mathematica» (составляет четвертую часть того же сочинения); «Opus Maius ad Clementen IV» (издано Джеббоном, 1733); «Opera haetenus inedina» (Ж.С.Бревером, 1859, содержащий «Opus Tertium», «Opus Minus»/ «Cjmpendium studii philosophiae» и «De secretis operibus naturae»).

Небольшие произведения Бэкона, касающиеся алхимии, не так важны и время, когда они были написаны, не может быть определено с точностью. Во всяком случае выдающаяся литературная деятельность Бэкона начинается с появлением в свете сочинения его: «Opus Maius». Сочинение это названо Уэвелем вместе и энциклопедией и Органоном 13 столетия. В том виде, как его издал Джебб, оно состоит из шести частей, хотя можно найти и семь - «О нравственной философии», которую часто относят к «Opus Tertium». Часть I (стр. 1 - 22) часто называется «De Utilitate Scientiarum»,  в ней говорится о четырех offendicula или причинах ошибок. Они суть: авторитет, привычка, мнение необразованного большинства и смешение полного невежества с кажущимися знаниями или претензией на знание. Последнее заблуждение самое опасное и, в некотором отношении, причина других заблуждений. Offendicula Роджера Бэкона были предшественниками более знаменитой теории об идолах Френсиса Бэкона. В общем выводе этой части, который сделал Бэкон в «Opus Tertium», ясно выступает взгляд Бэкона на необходимость единства наук.

Часть II (стр. 23 - 43) трактует о взаимном отношении философии и богословия. Истинная мудрость заключается в Священном Писании. Задача настоящей философии должна состоять в том. чтобы человечество дошло до совершенного понимания творца. Древние философы. Которые не имели Писания, получали откровение непосредственно от Бога и только те достигали блестящих результатов, кто был Им избран. Часть III (стр. 44 - 57) содержит в себе рассуждение о пользе грамматики и о необходимости настоящей филологии для верного понимания священного писания и философии. Здесь же Бэкон указывает на необходимость и пользу изучения иностранных языков. Часть IV (стр. 57 - 255) содержит обработанный трактат «О математике» - этой «азбуке философии» и о ее важном значении в науке и богословии. По Бэкону все науки основываются на математики и только тогда прогрессируют, когда факты могут быть подведены под математические принципы. Эти оригинальные мысли Бэкона подтверждал примерами. Показывая, например, приложение геометрии к действию естественных тел и демонстрирует некоторые случаи приложения закона физических сил геометрическими фигурами. Далее, он объясняет, как его метод может быть применен к некоторым вопросам, как, например, к свету звезд, морским приливу и отливу, движению весов. Затем Бэкон старается доказать, хотя это не всегда ему удается, что знание математики составляет основание богословия. Этот отдел сочинения заканчивается двумя прекрасно изложенными очерками по географии и астрономии. Географический очерк особенно хорош и интересен тем, что его читал Колумб и работа эта произвела на него сильное впечатление. Часть V (256 - 357) посвящено трактату о перспективе. Этой частью своего сочинения Бэкон особенно гордился, но надо заметить, что тут многим помогли ему сочинения арабских писателей Алькинда и Альгазена. Трактат начинается искусным психологическим очерком, отчасти основанным на аристотелевской «De anima». Затем описывается анатомия глаз. Эта часть очевидно обработана самостоятельно; потом Бэкон очень подробно останавливается на вопросе об отражении по прямой линии, на законе изображения и отражения и на устройстве простых и сферических зеркал. В этой части, как и в предыдущей, рассуждение его основаны, главным образом, на его личных взглядах на силы природы и на их действие. Его основные физические положения 0 вещество и силы. Последние он называет virtus, species, imago agentis и мн. др. Изменения или какой-нибудь естественный процесс происходит через действие virtus или species на вещество. Физическое действие отсюда - впечатление или переход силы в линию и потому должно быть объяснено геометрией. Такой взгляд Бэкона на природу проходит через всю его философию. К небольшим заметкам по этому вопросу изложенным в IV и V частях «Opus Maius», он прибавляет два или три самостоятельных этюда. Один из них изложен в трактате «De multi plicatione specieruum», напечатанный Джеббом, как часть «Opus Maius» (стр. 358 - 444). Чтобы ознакомиться с вопросом о том, как теория природы согласуется с метафизическими задачами силы и вещества, с логическими доктринами вселенной и вообще с теорией Бэкона, необходимо обратиться к изданию Чарльса. Часть VI (стр. 445 - 477) говорит об опытных науках «Domina omnium scientiarum». Тут предлагается два метода исследования: один - путем доводов, другой - опытами. Чистые доводы никогда не бывают достаточны, они могут решить, но не дают уверенности уму, который убеждается только немедленной проверкой и исследованием факта, а это достигается только опытом. Но опыт может быть двоякий: внешний и внутренний; первый - это так называемый обыкновенный опыт, который не может дать полного представления о предметах видимых, а тем более о предметах умственных. При внутреннем опыте ум обыкновенно бывает просветлен божественной правдой и в этом сверхъестественном просветлении существует семь степеней. Взгляды на опытные науки, которые в «Opus tertium» (стр. 46) резко отделяются Бэконом от умозрительных наук и ремесленных искусств (прикладного, профессионального) , сильно напоминают суждения Фрэнсиса Бэкона по этому вопросу. Опытные науки, говорит Бэкон, имеют три преимущества перед другими науками: 1) они проверяют свои заключения прямым опытом; 2) они открывают истины, до которых никогда бы не могли дойти; 3) они доискиваются тайн природы и знакомят нас с прошлым и будущим. В основу своего метода Бэкон ставит исследование природы и  причин происхождения радужных цветов, которые действительно представляют превосходный образец индуктивного исследования. Седьмая часть не вошла в издание Джебба, но упоминается в сочинении «Opus Tertium» (гл. XIV). Выдержки из нее можно найти у Чарльса (стр. 339 - 348). Бэкон не успел еще окончить своего громадного труда, как уже начал приготовлять заключение к нему, которое должно было быть послано Клименту IV вместе с главным его сочинением. Из этого заключения или «Opus Maius» часть дошла до нас и вошла в «Opus inedita» Бревера (стр. 313 - 389). В состав этого сочинения должно было войти извлечение из «Opus Maius», собрание главных заблуждений богословия, рассуждение об умозрительной и практической алхимии. В это же время Бэкон начинает третье сочинение, как бы предисловие к первым двум, объясняющих их во многих отношениях. Часть этого сочинения обычно называют «Opus Tertium» и напечатана была Бревером (стр. 1 - 310), который полагает, что представляет отдельный и совершенно самостоятельный трактат. Чарльс же считает его только за предисловием приводит довольно веские основания. В этом сочинении, по словам Чарльса, речь идет о грамматике, логике (которую Бэкон считал маловажной, так как рассуждение есть вещь прирожденная), о математике, общей физике, метафизике и нравственной философии Чарльс находит подтверждение своим догадкам в отдельных местах «Communia Naturalium», которая ясно доказывает, что сочинение это было послано Клименту, а потому и не могло составлять части Compendium’a, как думает Бревер. Надо при этом заметить, что нет ничего запутаннее, чем вопрос об отношении сочинений Бэкона друг к другу, и это будет продолжаться до тех пор, пока не будут собраны и напечатаны все тексты его работ.

Известность Роджера Бэкона основывается главным образом, на его механических изобретениях, хотя новейшие исследования о жизни и изобретениях Бэкона умаляют его значение в этой области. Бэкон дает теорию и способ устройства телескопа, но описание это настолько неудовлетворительно, что нельзя быть уверенным в том, чтобы он владел подобным инструментом. Порох, изобретение которого также приписывается ему, был до него уже известен арабам. То место в сочинении Бэкона, где говорится о порохе и на основании которого ему приписали честь этого изобретения, едва ли может привести к такому заключению. Зажигательные стекла были общеупотребительны, а очки, как надо полагать, изобрел не он, хотя ему нельзя отказать в знакомстве с законом их устройства. Платя дань веку, Бэкон верил в астрологию, в предзнаменования, в философский камень и в квадратуру круга.