Так как душа познает другое, постыдно, чтобы она не знала самое себя. Если же она не знает самое себя, то как может она верно судить о другом? И души более всего желают знать о себе то, каким образом они бывают отделенными от тел. И как говорит Комментатор во введении к книге "О душе", мы должны всегда помнить об этом вопросе, и поэтому по настоятельной просьбе друзей, желая удовлетворить, насколько это в наших силах, их желание, мы предполагаем изложить в настоящем трактате то, что необходимо знать об этих вопросах, согласно свидетельствам философов, заслуживающих доверия, и мы не утверждаем чего-либо от себя. И данный трактат имеет десять глав...

I. Что мы должны понимать под словом "душа"?

Относительно этого следует знать, что под словом "душа" мы должны понимать то, благодаря чему живет одушевленное тело... Жить для одушевленного тела значит питаться, расти, рождать, чувствовать, видеть и слышать, желать, мыслить, перемещаться самостоятельно, а не под влиянием чего-то внешнего. Поэтому мы называем живым и одушевленным каждое тело, которому свойственно любое из перечисленных [действий], и душа есть начало и причина названных [действий] в одушевленных телах...

II. Что такое душа?

Единое сущее состоит из души и тела без чего-то третьего, что было бы причиной того, что оно едино; так как форма есть всегда причина существования (essendi) материи -- так, что материя не имела бы бытия через различные причины существования, -- то сама форма составляет одно с материей сущее; душа же есть форма тела; и потому единое сущее состоит из тела и души.

III. Каким образом разумная душа есть осуществление (perfectio) тела и [его] форма?

... Разумная душа может быть познана только из ее действий, т. е. из мышления. Мыслить же, значит быть некоторым образом соединенным с материей и некоторым образом отделенным [от нее]. Если же мышление не было бы некоторым образом соединенным [с материей], было бы неправильным  утверждение, что мыслит сам человек. Мышление каким-то образом также отделено от материи, ибо
в отличие от зрения в глазу оно не существует в [каком-нибудь] телесном органе, как говорит Философ. Следовательно, разумная душа каким-то образом соединена с телом и каким-то образом отделена от него. Поэтому и сам Философ иногда говорит, что разум отделен от тела и не общается в материи с умопостигаемым, а иногда изображает разум актом (actus) тела и связанным с протяженностью (magnitudini), благодаря чему разумная душа соединена с телом и отделена от него.

Прославленные мужи в философии -- Альберт и Фома -- говорят, что субстанция разумной души соединена с телом, давая ему бытие, однако потенция разумной души отделена от тела, так как разумная душа не действует через телесный орган.

Рассуждение Альберта о том, что субстанция разумной души должна быть соединена с телом и дает ему бытие, таково: в человеке растительная и ощущающая потенции относятся к той же форме, к какой относится мыслительная потенция. Не подлежит сомнению, что субстанция, к которой относятся растительная и ощущающая потенции, дает бытие материи и телу. Но субстанцию, к которой относится мыслительная потенция, мы называем разумной душой. Стало быть, разумная душа дает бытие материи и телу.

Рассуждение же Фомы таково: мышление совершается в соответствии с разумом. Но мышление приписывается не разуму, а самому человеку. Этого не было бы, если бы разумная душа имела бытие, отделенное от материи и тела. Поэтому и Философ во II книге "О душе" говорит, что так как душа есть то, благодаря чему мы мыслим, то она есть акт и осуществление тела.

Эти мужи отклоняются от мнения Философа и делают неправильный вывод. Первое обнаруживается различным образом.

Во-первых, так: не бывает, чтобы какая-нибудь субстанция была соединена с материей, а потенция этой субстанции была отделена от материи.

Во-вторых, так: если бы субстанция разумной души имела бытие, соединенное с материей таким образом, что давала бы бытие материи, а мышление в то же время находилось бы в субстанции разумной души, то мышление имело бы бытие в какой-нибудь части тела, как зрение в глазу, или во всем теле, что Философ отрицает.

В-третьих, так: как ничего не совершается через субстанцию, отделенную от тела, так ничего [не совершается] и через [ее] потенцию, [отделенную от тела]. Если мыслительную потенцию разумной души полагают отделенной от тела и материи, а субстанцию -- связанной [с ними], то бесполезно считать мышление чем-то материальным.

В-четвертых, так: если бы человек мыслил потому, что субстанция разумной души давала бы бытие материи или телу, то мыслительную деятельность можно было бы приписать не только человеку, но и телу, что ложно, и что Философ отрицает.

В-пятых, так: [истинным] заключением должно считаться такое, которое доказывается через свои посылки и свой средний термин; но рассуждение, на основании которого Философ доказывает, что разум отделен от тела и не есть некая материальная форма (forma materialis), доказывает относительно субстанции разумной души, как и относительно [ее] потенции. Нельзя, следовательно, полагать потенцию [разумной души] отделенной от материи и тела, а субстанцию [ее] соединенной [с ними] в бытии. Это очевидно из следующего рассуждения Философа: наш разум может мыслить все материальное, воспринимая его виды. Но в своей сущности воспринятое отделено от того, что воспринимается. Следовательно, разум не есть какая-либо материальная форма. Поэтому, так же как чувство, до того, как оно воспринимает, есть актуально ничто по отношению к умопостигаемому... И когда разум мыслит, он совершает [переход] от потенции к акту, как и чувство, и мыслит все материальное, воспринимая его виды; следовательно, разум, не есть какая-либо материальная форма. Таким образом, не только в потенции разумной души воспринимаются виды умопостигаемого, но и в ее субстанции. Поэтому одинаково убедительно рассуждение и о потенции, и о субстанции. Вот почему странно на основании этого рассуждения Философа полагать потенцию отделенной, а субстанцию соединенной. Очевидно также, что вышеназванные мужи не сделали правильного вывода [из рассуждений Философа].

И прежде всего об Альберте. Он полагает, что растительная и ощущающая потенции относятся к той субстанции, к которой относится мыслительная потенция, что, согласно Философу и его толкователю Фемистию, неверно... Мы же здесь стараемся узнать только мнение философов, и особенно Аристотеля, даже если бы Философ думал [о душе] не так, как гласит истина, и то, что сообщено о душе откровением, иначе говоря, то, что нельзя вывести естественным путем из доказательств. Но нельзя [касаться] божьих чудес, когда мы рассуждаем о естественном естественным путем.

Фома же не приводит доводов в пользу своего мнения, а только ищет доказательства того, каким образом такое сложное [существо], как человек, мыслит материальное, если разумная душа в бытии отделена от материи и тела. И очевидно, что сам человек мыслит не по той причине, которую отмечает [Фома], ибо, если бы это было так,, то не только человек сам мыслил бы, но и материальная часть этого сложного [существа], так что мышление находилось бы в теле и в органе [тела], как уже сказано было прежде.

Должно же сказать иначе, согласно мнению Философа, [а именно], что разумная душа в бытии отделена от тела, а не соединена с ним, подобно изображению на воске, как гласят многие изречения Аристотеля и показывает его рассуждение. Однако, разумная душа, когда действует, соединена с телом, -- так как ничего не мыслит без тела и образов -- до такой степени, что чувственные образы не только необходимы, если исходить из принципа, приемлющего разум и  знание, но даже невозможно рассматривать знание вещей без тех или иных чувственных форм, сохраненных воображением. Доказательством этого служит то, что повреждение в такой части тела, как орган воображения, ведет к утрате знания у человека, прежде обладавшего знанием. Этого не случилось бы, если бы разум не зависел от тела,  когда мыслит. Следовательно, разумная душа и тело едины в действии, так как сходятся в одном действии, и хотя разум, когда мыслит, зависит от тела и [чувственных] образов, он зависит от него не как от субъекта, в котором находится мышление, а как от объекта, так как образы относятся к разуму как чувственно воспринимаемое к чувству... Разум по своей природе соединен и связан с телом, и ему свойственно мыслить, исходя из [чувственных] образов тела.

Из сказанного очевидно, каким образом не только разум, но и [весь] человек наделен мышлением. Это не потому, что мышление находится в теле, и не потому, что в теле имеются [чувственные] образы. Но если человек мыслит, то это верно для той части человека, которую составляет разум, так как разум, когда мыслит, по своей природе внутренне действует по отношению к телу (внутренние же действия  действователя, будучи движением или действиями без движения, приписываются сложному [существу], исходя из [наличия] внутреннего действователя и из того, по отношению к чему производятся внутренние действия). Поэтому философы называют внутренние двигатели или внутренние действователи по отношению к чему-то формами или их осуществлениями. Вот почему Философ говорит во II книге "О душе", что душе по отношению к некоторым [ее] частям ничего не препятствует быть отделенной от тела, так как они не акт какого-либо тела, или они такой акт, как корабельщик [есть акт] корабля. Так, Фемистий говорит, что разум кажется таковым. Поэтому следует принять во внимание, что мы говорим: видит сам человек, хотя зрение находится только в глазу, а не в других частях человека, скажем, в ноге. Неверным будет сказать, что нога видит, и если бы глаз, в котором только и находится зрение, не был соединен с другими частями [тела], то зрение не приписывалось бы чему-то целому. Точно также человек мыслит, хотя мышление находится только в разуме, а не в теле; поэтому тело не мыслит, хотя и чувствует. Человек же сам мыслит благодаря [одной] части, как и видит благодаря [одной] части. Однако способ соединения мыслящей части [тела] с другими частями в мыслящем как целом иной, чем способ соединения видящей части с другими [частями] в видящем как целом. Этого соединения, однако, достаточно, чтобы присущее части приписывалось целому посредством части; а каков способ соединения -- уже известно. И по способу, о котором говорит Фома, человек мыслил бы не только сообразно с разумом, но и сообразно с телом...

Должно сказать, что когда говорится: что-то действует через свою форму, следует понимать форму в широком смысле, чтобы и внутренний действователь по отношению к материи назывался формой. Поэтому говорится, что и сами небесные тела движутся потому, что другая их часть движется от движущего изнутри. Не следует думать, что человек мыслит потому, что разум есть двигатель человека: мышление в человеке по природе предшествует движению; человек мыслит не потому, что умопостигаемые образы соединены с нами, а потому, как прежде уже было сказано, что когда разум мыслит, он как действователь действует без движения и соединен с телом по своей природе.

... Человек есть человек благодаря разуму, однако из этого не следует, что одна часть этого сложного [существа] соединяется с другой частью как изображение соединено с воском; достаточно, чтобы они соединялись указанным выше образом так, чтобы сложное целое получало свое название от разума. И следует иметь в виду,  что так как человек называется разумным по действиям разума, то он свое название получает от его субстанции. Что же касается того, что называется по его акциденции, то [оно называется] и по его субстанции. Сколькими способами что-то называется и сказывается, столькими же способами указывается на его бытие, как говорит Философ в V книге "Метафизики". Поэтому человек есть человек и называется так благодаря разуму.

... Мышление есть без сомнения действие, свойственное человеку, и в этом его счастье, как говорится в десятой книге "Этики". Ибо разум, от которого исходит мышление, есть высшая способность (virtus) человека и свойствен человеку. Но из того, что мышление есть действие, свойственное человеку, не следует, что субстанция самого человека как сложного [существа], от которой исходит мышление, соединяется с другой частью сложного так, как изображение с воском; достаточно, чтобы [они соединялись] указанным выше образом. Наконец, должно сказать, что разумная душа есть осуществление тела потому, что действуя внутри по отношению к телу, она может быть названа осуществлением и формой тела...

IV. Была ли разумная душа вечной в прошлом?

Если разумная душа вечна в будущем, остается предположить, что способность бытия не принимает такого способа, которого она не имела бы всегда прежде. Следовательно, она имела способность бытия и, таким образом, вечна в прошлом, если вечна в будущем... У Аристотеля мы никогда не находим сущего в прошлом без будущего, как и в будущем -- без прошлого...

V. Каким образом разумная душа отделима от тела и какова она отделенная?

Разумная душа всегда, пока существует, совпадает в своем бытии с актом тела... Из тех [действий], которые она совершает, находясь в теле, не очевидно, что она полностью отделима от тела, ибо, как уже известно, никакого действия она не может произвести, согласно своей природе, без тела и [чувственных] образов...

Должно сказать, согласно объяснению Комментатора и, пожалуй, согласно мнению Аристотеля по поводу сказанного выше, что душа отделяется от тела таким образом, что она сохраняется, хотя уже не есть его акт, однако отделяется от тела не полностью, потому что даже если она и не есть [уже] акт данного разрушенного тела, она есть акт некоего другого тела, так как, согласно мнению Философа, род человеческий вечен, как и его осуществление -- разумная душа... Так как разумная душа в своей деятельности не зависит от данного тела или телесного органа, в котором имела бы бытие, то мышление не должно разрушаться с разрушением данного тела, а должно сохраняться; однако оно не действует вне тела, не сохраняется без действия и не представляется полностью отделенным от тела.

.. Согласно мнению Аристотеля, разумная душа вечна; каждое же человеческое тело начинает бытие. По этой причине, если бы разумная душа была полностью отделима от тела, то и она начинала бы бытие как акт тела, хотя бы прежде в бесконечном времени и не существовало никакого акта ни одного тела.

Однако это противоречит разуму. Это же доказывается так: согласно мнению Философа, существовало бесконечное число людей; если бы каждый из них имел собственную разумную душу, которая с разрушением [тела] полностью отделялась бы от тела, то уже существовало бы бесконечное число разумных душ, отделенных от тел. Но это противоречит разуму и не согласуется с мнением Философа, отвергающим такого рода бесконечность.

VI. Умножается ли разумная душа с умножением человеческих тел?

Известно, согласно истине, которая лгать не может, что разумные души умножаются с умножением человеческих тел. Однако некоторые философы полагают противоположное.

И если мы будем идти путем философии, то прежде всего станет очевидным следующее. Природа, отделенная в своем бытии от материи, не умножается с умножением материи. Разумная же душа, согласно Философу, имеет бытие, отделенное от материи, как было выяснено выше. Следовательно, она не должна умножаться с умножением материи или с умножением человеческих тел.

И приводится следующее рассуждение: видовое отличие, например, отличие человека от осла, есть отличие в форме. Отличие же по числу [предметов] одного и того же вида, например, отличие одной лошади от другой, есть отличие в материи, потому что форма лошади имеет бытие в различных частях материи. На основании этого доказывается следующее. То, что имеет бытие, отвлеченное от начала, составляющего причину какого-нибудь числа, отличия или умножения. Но если разумная душа имеет бытие, отделенное от материи, то она имеет бытие, отвлеченное от начала, составляющего причину отличия, числа или умножения вещей одного и того же вида. Поэтому не очевидно, что существуют многие разумные души одного и того же вида.

Белое делимо на множество [предметов] не потому, что оно белое, а потому, то оно количество и нечто непрерывное; если бы оно не было ни количеством, ни чем-то непрерывным, оно не было бы делимо на множество белых [предметов], и белизна, существуя сама по себе, не была бы делима на множество [видов] белизны... На основании этого доказывается, что природа, бытие которой отвлечено от количества и непрерывного -- так, что ни количество, ни непрерывное, ни их бытие не существуют ни в количестве, ни в непрерывном, -- не может иметь множество отдельных предметов одного и того же вида  из-за недостатка причин умножения и различения множества отдельных предметов этой природы, принадлежащих к одному и тому же виду. Но разумная душа имеет бытие, отвлеченное от количества и непрерывного, и не есть ни количество, ни нечто непрерывное, как доказывает Философ в I книге "О душе"...

Если разум бесстрастен (impassibilis), ни с чем не имеет ничего общего, отделен от тела и представляет собой потенцию без материи, как говорит Философ, то очевидно, что Философ не считает, что разум существует единым по виду и множественным по числу, а [считает его] единым только по числу...

Согласно мнению Философа, людей существовало бесконечное множество. Если бы разумные души умножались с умножением человеческих тел, Философ считал бы число душ бесконечным, чего он не полагает. И ради вышесказанного должно рассмотреть, каково то, что может умножаться и сказываться о многих различных по числу предметах одного и того же вида...

Так как форма, существующая сама по себе, по своей природе единична, то очевидно, что она не может умножаться во многие [предметы] одного и того же вида и не может сказываться о многих таких [предметах].

Составленное же из формы и определенной материи как существующей в том или ином месте единично, как, например, то, что называется именем Сократа; и поэтому Сократ не может умножаться во многих [Сократов] и на этом же основании не может сказываться о многих, так же как одна и та же воспринятая материальная форма, хотя в определенной материи она способна к умножению и может сказываться о многих... Два единичных предмета одного и того же вида не отличаются по форме. Ведь форма в них не различается по своей субстанции. Материя же одного из этих единичных предметов сама по себе не отличается от материи другого, но единичный предмет отличается от другого единичного предмета этого же вида тем, что один из них при определенных измерениях имеет форму в материи, расположенную таким-то образом, а другой имеет форму этого же вида, расположенную иначе. Форма в том и другом единичном предмете не имеет другого различия, кроме существующего, благодаря самой форме и ее субстанции, насколько такое деление форм устанавливает различие по виду, но и тот и другой единичный предмет имеют одну форму и неразличимы по своей форме. Пусть никто не удивляется, что мы говорим, что форма существует одна в [своей] единственности, которая существует благодаря ее субстанции в том и другом единичном предмете и находится здесь или там, так как, когда мы мыслим форму, единую в своей единственности, которая существует благодаря ее субстанции, то мы мыслим что-то воспринятое не как единичное, а как принадлежащее к виду, ибо материальная форма сама по себе не индивидуализируется. Вполне, однако, возможно, чтобы единое по виду существовало во многих единичных предметах и было расположено в разных местах. И когда возникает единичный предмет какого-нибудь вида из материи, лишенной этой формы и этого вида, возникает не другая форма от предшествующей инаковости, которая существует благодаря субстанции формы, воспринятой в себе, а та же форма благодаря субстанции, которая прежде уже была в другой части материи...

Но есть весьма веские соображения, по которым необходимо, чтобы разумная душа умножалась с умножением человеческих тел, и к этому пришли авторитеты. Так утверждают Авиценна, и Аль- Газали, и Фемистий, считающий деятельный, освещающий и освещаемый разум умножающимся, хотя только освещающий разум один; в гораздо большей степени, уверял он, умножается возможный разум.

Рассуждения об этом таковы: если бы для всех людей существовал один разум, то при наличии одного знающего все были бы знающими и не было бы так, что один был бы знающим, а другой нет... Но в мыслительной деятельности разум находится в единстве со знающим, а не с незнающим, так как мыслит на основе его чувственных образов (ex phantasmatibus), так что один человек бывает знающим, а другой незнающим не потому, что воображение одного в большей степени мышление, чем воображение другого, и не потому, что умопостигаемый вид находится в теле одного в большей степени, чем в теле другого..., а потому, что мышление благодаря разуму соединено, когда действует с телом одного, а не с телом другого...