— особое, отдельное,
частное. Альберт Великий считает “"неверным… будто в частных вещах простота
находится следующим образом: во всякой вещи универсальное — из части
сообщаемой формы, а частное — из части субстанции этой формы, которая
несообщаема и подходит только одному, и поскольку начало сообщаемости
обнаруживается во всех совершенных природных вещах иначе, чем в первой
причине, то Боэций говорит, что “всякая вещь обладает чем-то, что есть,
и чем-то, что есть это, и всякая вещь есть это и то”. Но мы часто говорили,
что абстракция, совершающаяся в интеллекте, есть абстракция от частного,
а не всегда от материи, согласно тому, что “материя” берется строго,
как субъект изменения и движения: так, например, абстрагируется “полено
[вообще]” от “этого полена” и “интеллект” от “этого интеллекта”. Когда
же я говорю “небо”, я называю универсальную форму, а когда я говорю
“это небо”, я называю форму, ставшую частной и закрепленной в этой материи.
Эта же абстракция существует по отношению ко всему, и интеллект познает
себя так, как и другое интеллигибельное, как установлено в третьей [книге]
“О душе”. Из этого ясно, что не только материальное и математическое
отделимо, но и все божественное, или что некоторое отделимо в том смысле,
в каком интеллект отделяет универсальное от частного. Относительно сказанного,
что мы познаем и знаем всякую вещь, когда мы познаем причины и начала,
каковые, однако, как кажется, суть частные, следует, по-видимому, рассмотреть
то, что начала бытия, познания и знания вещи одни и те же согласно истине
вещей, но причины знания и вещи, существующейих в природе, воспринимаются
не одним и тем же образом, поскольку воспринятые универсальным образом
они причиняют знание, а присвоенные некоторой вещью и ставшие частными
в ней они суть начала вещей в природе"” (Альберт Великий. Об
интеллекте и интеллигибельном. Т. 2. С. 000 нашей антологии).