— термин. Августин,
отличая слова изреченные от пребывающих в уме (De Trinitate XV), считал,
что эти мысленные термины не принадлежат ни одному языку, поскольку,
оставаясь в уме, они не могут быть выражены внешне, хотя звуки внешне
произносятся, поскольку внешне представляют собою знаки, подчиненные
этим понятиям. Боэций в Комментарии к трактату Аристотеля “Об истолковании”
делит речь, а в соответствии с нею и термины на написанные, произнесенные
и мысленные. Написанный термин есть часть суждения, его можно увидеть
телесными очами. Произнесенный термин — это часть суждения, произнесенного
устами, по своей природе он таков, что его можно услышать телесными
ушами. Мысленный термин — это интенция или впечатление души, естественно
обозначающее нечто или причастное к обозначению. По природе этот термин
составляет часть мысленного суждения и замещает то, что им обозначается.
Отличая свое понимание термина от аристотелевского, У. Оккам, чью философскую
позицию называют терминизмом, пишет: “Все, кто занимается логикой, пытаются
внушить, что доказательства составляются из суждений, а суждения из
терминов. Отсюда следует, что термин не что иное, как связываемая часть
суждения… Но хотя любой термин есть или может быть частью суждения,
не все термины имеют одну и ту же природу… Я утверждаю, что слова суть
знаки, подчиненные понятиям или интенциям души, не потому, что, если
слово “знак” взять в собственном смысле, то сами слова обозначают понятия
души, а потому, что слова предназначены для того, чтобы обозначать то
же самое, что обозначают понятия ума. Так, что сначала по природе понятие
обозначает что-то, а затем слово обозначает то же самое, поскольку слово
по установлению обозначает то, что обозначено понятием ума. И если это
понятие изменит свое значение, то тем самым и слово без всякого нового
соглашения изменит свое значение… Однако между тремя видами терминов
(имеется в виду Боэциево деление. — С. Н.) можно обнаружить и
некоторые различия. Одно различие: то, чтó понятие или впечатление
души обозначает, оно обозначает по природе, а термин, произнесенный
или написанный, обозначает нечто лишь по установлению. Из этого вытекает
и другое различие, а именно: произнесенный или написанный термин может
по желанию изменять свое значение, мысленный же термин не изменяет своего
значения ни по чьему желанию… Имя “термин” понимают трояко. Во-первых,
термином называют все то, что может быть связкой или крайним членом
категорического суждения, а именно субъектом или предикатом, или определением
крайнего члена или глагола. В этом смысле термином может быть даже суждение,
как и часть его. Ведь правильно сказать: “”Человек — живое существо”
есть правильное суждение”, в котором все суждение “человек — живое существо”
есть субъект, а “правильное суждение” — предикат. В другом смысле это
имя “термин” можно понимать как то, что противоположно предложению.
В этом случае все несоставное называют термином. В-третьих, под термином
в прямом смысле слова понимают то, что, взятое для обозначения, может
быть субъектом или предикатом суждения. И в этом смысле ни глагол, ни
союз, ни наречие, ни предлог, ни междометие не есть термин… Термином
в этом смысле может быть не только несоставное, но и сложенное из двух
несоставных частей, то есть из прилагательного и существительного, из
причастия и наречия или из предлога с падежом, которого он требует,
подобно тому как оно может быть субъектом или предикатом суждения… Термином
может быть не только слово в именительном падеже, но и в косвенном падеже,
так как оно может быть и субъектом, и предикатом суждения” (Антология
мировой философии. Т. 1.Ч. 2. С. 900–902).