|
CОЧИНЕНИЯ
Об
устроении человека
Глава
XXII
К
возражающим: если воскресение — нечто доброе и благое, то почему
его еще не произошло, но его ждут через несколько периодов времени?
Но будем последовательными в изысканиях. Возможно, иной,
окрылив разумение сладостию надежды, сочтет для себя тягостью и потерею,
если не тотчас же достигнет тех благ, которые выше человеческих чувств
и ведения, и для него делается ужасным промежуток времени до наступления
того, чего он вожделеет. Но пусть он не беспокоится, будто ребенок,
которого огорчает короткая задержка удовольствия. Ведь поскольку все
домостроительствуется Словом и Премудростью, то необходимо и все происходящее
полагать не вовсе непричастным тому же Слову и той, что в нем, Премудрости.
Но ты спросишь: что это за такой закон (логос), по которому переход
от скорбной жизни к вожделенному не мгновенно происходит, но какое-то
определенное время продолжается тяжелая и телесная эта жизнь, дожидаясь
конца исполнения всего, чтобы тогда уже, как будто освободившись от
узды, человеческая жизнь, снова несдерживаемая и свободная, возвратилась
бы к блаженному и бесстрастному житию? Но приближается ли это слово
к истине об искомом, знает ясно сама Истина. А то, что пришло нам
на ум, таково. Это то первое слово, к которому я возвращаюсь снова:
Сотворим, говорит Бог, человека
по образу и подобию Нашему.
И сотвори Бог человека; по образу Божию сотвори его <Быт.
1,26—27>. Образ Божий, созерцаемый во всей человеческой природе,
получил завершение. Но Адама еще не было: ведь Адамом по этимологическому
именованию называется земная тварь, как говорят сведущие в еврейском
языке. Потому и Апостол, особенно хорошо обученный своему родному
языку израильтян, именует перстным
человека из земли <Кор. 15, 47>, как бы переводя на греческий
язык прозвание Адам. Итак, человек произведен по образу — целостная
природа, нечто сходное с Богом. Произведена же всесильною Премудростию
не часть целого, но сразу вся полнота природы. Знал Держащий в руке
все пределы, как говорит Писание, выражаясь так: В
руце Его концы земли Пс. 94, 4>48, — знал Сведый вся прежде бытия их <Дан. 13, 42>, охватив ведение каждого
из того числа людей, которое будет. И поскольку Он уразумел в нашем
создании склонность к худшему и что, добровольно удаляясь от единочестия
с ангелами, оно приусвоится к общению с низшим, то примешал собственному
образу нечто от бессловесного. Ведь нет в божественной и блаженной
природе различия между мужским и женским, но перенеся на человека
особенность (идиому) бессловесного устроения, Он даровал этому роду
способ размножения не по возвышенности нашего творения. Ведь не тогда,
когда сделал образ, Он придал человеку способность (силу) расти и
размножаться, но тогда, когда различил мужское и женское, тогда говорит:
раститеся и множитеся и наполните
землю <Быт. 1,28>. Это ведь особенность не божественной
природы, а бессловесной, что показывает история, когда повествует
сначала о том, как Бог говорит бессловесным то же самое. Так что если
бы перед введением различия мужского и женского для природы Он с этими
же словами придал бы человеку способность (силу) расти, то не пришлось
бы нам нуждаться в таком же виде рождения, каким рождаются бессловесные.
Все это предведательной энергией предразумевая о человеческой полноте,
о ее будущем вхождении в жизнь через животное рождение, управляющий
всем через порядок и связь Бог, поскольку знал, что совершенно необходимым
для человечества сделала такой вид рождения наклонность нашей природы
к низшему (Он, видящий наравне с настоящим будущее, знал это прежде,
чем оно произошло), по этой причине предусмотрел для человеческого
устроения соразмерное время — так, чтобы продолжительности времени
хватило для рождения определенного числа душ, и текучее движение времени
остановилось бы тогда, когда оно <время> уже бы не рождало из
себя ничего человеческого. А когда кончится рождение людей, тогда
же получит конец и время, и так произойдет разложение всего на элементы
(стихии), и при преложении целого соизменится и человеческое из тленного
и землистого в бесстрастное и вечное. Что, как мне кажется, подразумевал
и божественный Апостол, предрекая в послании к Коринфянам внезапную
остановку времени и обратное разложение движимого в таких словах:
Се тайну вам глаголю: вcu бо не уснем, вcu же изменимся вскоре
во мгновении ока, в последней трубе <1 Кор. 15,51— 52>.
Ведь, как я думаю, когда полнота человеческой природы придет к концу
по предуведенной мере, потому что уже не останется куда возрастать
числу душ, в короткое время произойдет изменение сущего, как учит
он, именуя [словами] «вскоре» и «мгновение ока» тот неизмеримый и
непротяженный предел времени. Потому что никому, кто взойдет на последнюю
и крайнюю вершину времени, после которой не остается ничего, невозможно
будет достигнуть этого состояния преложением смертным, но возможно
это, только когда услышим трубу воскресения, которая пробуждает умершее
и оставшихся в жизни мгновенно прелагает в нетление по подобию тех,
кто изменяется воскресением. Так что тяжесть плоти больше не будет
ее притягивать вниз, и бремя не будет ее удерживать на земле, но,
воспарив в воздух, она полетит: Восхищени бо, говорит он, будем
на облацех в сретение Господне на воздухе,
и тако всегда с Господем будем <I Фес. 4,17>. Следовательно,
пусть ожидают прошествия времени, необходимого для приращения человечества.
Ведь и Авраам с патриархами вожделели видеть благое, а все ж не достигли,
ищуще, как говорит Апостол <Евр. 11,13—16>, однако они еще более
надеялись на благодать, Богу лучшее что о нас предзревшу, по выражению Павла, да
не без нас совершенство приимут <Евр. 11, 40>. Итак, если
даже они терпят промедление — те, кто издали только верою и надеждою
видевше благая и целовавши,
как свидетельствует Апостол <Евр. 11, 13>, и кто уверенность
в [будущем] вкушении уповаемого черпают в том, чтобы считать возвещаемое
верным, — то что делать большинству из нас, у которых, судя по прожитому,
нет, может быть, даже надежды на лучшее? Изнемогает от вожделения
даже душа у Пророка, и исповедует он псалмопением рачительную эту
страсть, говоря, что желает
и скончавается душа его во дворы
Господни <Пс. 83, 3>, хотя бы и должна была она приметатися
в последних из них. Потому что лучше и почетнее быть последним в них,
чем первенствовать в селениих
грешничих этой жизни <Пс. 83, 11>. Однако он терпел промедление,
ублажая тамошнее пребывание и считая краткое участие в нем дороже
тысяч лет: Лучше, говорит, день един во
дворех Твоих паче тысящь <Пс. 83,11 >, — но не досадовал
на необходимое домостроительство о сущем и считал достаточным для
блаженства людей иметь хотя бы надежду благого. Почему в конце того
псалмопения говорит: Господи
Боже сил, блажен человек уповаяй на Тя <ст. 13>. Потому
и нам не стоит беспокоиться из-за кратковременного промедления чаемого,
но нужно стараться, чтобы не оказаться нам его недостойными. Это
похоже на то, как если бы кто-то предрек менее опытному, что во время
жатвы будет сбор плодов, и будут полными хранилища, и во время изобилия
много будет подаваться на стол. Легкомысленным будет тот, кто станет
торопить приход этого времени, когда еще нужно сеять и заботами готовить
себе урожай. Ведь хочешь не хочешь, все равно это время наступит своим
чередом. Зато не одинаково увидят его тот, кто подготовил себе изобилие
плодов, и тот, у кого ко времени сбора ничего не вырастет.
; Итак,
я думаю, из божественной проповеди всякому должно быть ясно, что настанет
момент изменения. Чтобы нам ни любопытствовать о его времени (нестъ
бо наше, говорит она, разуметь
времена и лета <Деян. 1, 7>), ни всякими рассуждениями не
изыскивать (ими вредят надежде воскресения в душе), но чтобы верою
в ожидаемое укрепляемым, благим жительством закупить нам будущую благодать.
Глава
XXIII
|